Work Text:
Достаточно побыть в обществе Тимоти Джексона Дрейка-Уэйна (или хотя бы Красного Робина, но лучше в мирной обстановке) пять минут, чтобы прийти к выводу, что он бы стал хорошим партнёром (если закрыть глаза на некоторые странности).
Тяжело найти кого-то более внимательного, чуткого и защищающего. Они все согласны с этим мнением. Несмотря на своеобразность и скоротечность их отношений, несмотря на то, что Робин часто, по её же словам, был придурком, Стеф признаёт, что не может представить более заботливого бойфренда.
Так что, очевидно они все хотят быть уверены, что Супербой достоин их маленького сокровища.
____________
Это была продуктивная битва. Не хорошая, потому что квартал почти в руинах, а все они изрядно потрёпаны, но гражданские целы и они не понесли никаких серьёзных потерь среди героев.
Дик слышит, как с разных концов поля боя старшие и младшие титаны ведут перекличку, помогая друг другу найти оружие и оценивая травмы. Он выпрямляется, похрустывая спиной и фокусируется на том, чтобы найти своих самых безумных товарищей по деятельности.
Уолли и Барт разбирают остатки робота на кусочки, слабо переругиваясь по-поводу ужина. Дик делает заметку спросить, сможет ли он присоединиться, превращая это из семейного ужина в дружеские посиделки. Может, ему удастся притащить не только Кори, но и Тима.
Может, он заставит Тима притащить Кэсси и Кона. Ему нужно больше информации о том, что творится в их маленькой закрытой компании, и Тимми последнее время слишком избегает этой темы.
Вспомнишь лучик, вот и Солнце, и Дик почти делает сальто на следующую крышу, чтобы напугать своего братишку и его друга, когда улавливает позу Тима. Робин тоскливо смотрит на закат, растекающийся на фоне залива. Его руки поджаты у груди, очевидна нехватка излюбленной камеры. Дик уже тянется к коммуникатору, чтобы попросить Уолли сбегать до башни за ней, когда с характерным хлопком суперскорости Супербой появляется рядом с Робином.
В руках у него камера и, хотя отсюда он ни черта не видит, Дик готов поставить свой месячный запас хлопьев на то, что это не случайное устройство. Тим не выглядит удивлённым или встревоженным. Их маленький, ужасно территориальный дракончик доверил свою драгоценную камеру своему товарищу по команде. Учитывая, что ещё недавно он слышал ругань Робина о том, как Супербой ломает тренажёры, пытаясь поднять их, это большой прогресс в доверии чужим суперсилам.
И это не считая того что он, должно быть, доверил Супербою коды от своей комнаты в Башне. Дик получил их сразу на правах старшего товарища и брата. Он передал их Уолли и Кори – оповестив Тима, конечно, он же не Брюс – потому что они были быстрее него и смогли бы помочь, если бы была необходимость.
Он не знал, что Робин доверил их своей команде тоже. Дику интересно, знает ли об этом Би.
Он отвлекается от разглядывания очертаний Башни, когда слышит раздражённые приказы Робина. Он пытается сфотографировать Супербоя на фоне заката что, по общему признанию, довольно мило. Дик старается не думать о коллекции фотографий ещё крошечного Тима, каждая из которых посвящена его любимым героям или городу. Ему интересно, осознаёт ли криптонец честь, которую ему так легко оказывают.
Он надеется, что да, и что эти кривляния на камеру имеют какой-то тайный смысл – потому что Дик не поверит, что маленькая звезда экранов Супербой не знает, как правильно позировать.
В конце концов Тим замечает его и просит спуститься, чтобы помочь с оценкой ущерба. Его драгоценная камера оказывается на шее Супербоя, что было бы неразумно, учитывая, что весь оставшийся вечер ему предстоит летать по полю, разбирая завалы. Но когда они вечером отдыхают в Пещере и Тим просматривает кадры, жалуясь на своего друга, на устройстве нет ни одной новой царапинки. Точно так же как на самом Робине – минимальные повреждения, что довольно удивительно для его через чур самоотверженного братишки.
Супербой, очевидно, заботится о сокровищах своего Робина так же сильно, как о нём самом. Дик думает, что будет не против, если вся эта история зайдёт дальше обычного партнёрства.
(И если позже, перебирая коробки Тима с старыми фотографиями Робинов и Бэтмена, он найдёт новую, полную вырезок из журналов и газет, полностью посвящённых Супербою, чтож. Это будет их маленьким секретом)
_______________________
Джейсон знает, что они с Тимом начали плохо. Ладно, откровенно говоря хуëво. Он облажался по полной программе, а ребёнок оказался слишком травмирован своей жизнью в целом, чтобы воспринять это всерьёз. Что одновременно отвратительно смешно и чертовски грустно, и многое говорит об их ебанутой семейке.
Но это всё было. Он не может вернуться в прошлое и встряхнуть здравого смысла в себя, чтобы не опускаться до избиения малолетки, но он может окружить Тимми заботой здесь и сейчас. Потому что, очевидно, этот ребёнок достаточно недолюблен для того, чтобы примириться с тем фактом, что его кумир детства пытался его грохнуть, но при этом он не смирился с тем, что его кумир детства подставил под сомнение его эффективность.
Иногда Джейсон хочет вскрыть его дурную голову и узнать, что же там творится, но после понимает, что, вероятно, не хочет знать ответов на этот вопрос.
Но возвращаясь к сути. Он пытался дать ребёнку заботу, которую тот заслужил. И, учитывая, что прямо сейчас Тим пытался прокусить его уплотненные перчатки, чтобы выбраться из захвата, Джейсон считал, что прекрасно справляется с ролью внимательного старшего брата.
Он усмехнулся в ответ на череду новых заглушенных ругательств, стараясь не слишком небрежно усадить ребёнка на мотоцикл. Тиму стоит поскорее успокоиться, пока это не начало выглядеть как настоящее похищение. Достаточно того, что Джейсон был в своём частичном обмундировании Колпака, не нужно привлекать к себе больше внимания.
Он завёл двигатель мотоцикла и почувствовал, как Робин неестественно замер. Сначала это выглядело как ловушка, призванная ослабить бдительность, но когда спустя несколько секунд Тим не шелохнулся и, казалось, даже не дышал, Джейсон понял, что облажался.
«Эй, Тимбо, сделай вдох для меня, приятель-»
Он успел только убрать ладонь со рта ребёнка, как его тело вырвали у него из рук. Отработанный рефлекс заставил его потянуться за пистолетом, которого не было. И который всё равно бы ему ничего не дал в этой ситуации.
«Какого хрена ты творишь»
Рычащий, явно нечеловеческий звук оборвался, когда Супербой поправил свою ношу, прижимая начавшее дрожать тело ближе и заворковал. Он парил в недосягаемости Джейсона, но даже с такого ракурса он видел, как ТТК прижимает их тела так, как Супермен никогда бы не смог сделать с своей женой. Как будто Кон был каким-то одеялом или стеной, на которую Тим мог бы опереться.
«Спокойно, Роб, это всего лишь я. Никто до тебя не достанет, клянусь, ты в безопасности. Красного Колпака здесь нет, – Джейсон поморщился, отводя взгляд не столько от неприкрытой неприязни Супербоя, сколько от того, как замерло тело его брата на этом слове, – только твой старый добрый друг Супербой»
Он вырубил мотоцикл, смирившись с тем, что его план по отвлечению пролетел по всем фронтам. Очевидно, что у Тима были другие люди, которые с радостью помогли бы ему пережить годовщину смерти матери без нервных срывов. Джейсон старался не думать, сколько раз Супербой утешал его младшего брата, раз он стал так уверен в этом. Они находились в воздухе, Тим был без костюма, он контролировал примерно нихрена в этой ситуации и был, очевидно, эмоционально скомпрометирован, но его это, кажется, волновало мало.
Когда через пару минут тишины в перемешку с успокаивающим шёпотом он рискнул бросить оценивающий взгляд на парочку, Тим выглядел всё ещё не здесь, но уже очевидно не на грани панической атаки. Он лениво теребил нашивку с флагом бисексуалов на кожаной куртке Супербоя, вряд ли осознавая свои действия по-настоящему.
«Что ты собирался с ним сделать?», – в голосе полукриптонца не было того глубокого защитного гнева, который Джейсон ожидал, но было предостаточно подозрительности. Конечно, он не ожидал, что будет иметь хоть каплю надёжности в глазах супербойфренда, не после его фиаско с Робином в Башне, но его оскорбляла мысль, что кто-то был уверен, что он нанесёт своим младшим братьям вред.
Никогда больше. По крайней мере не осознанно. И он будет бороться за каждую каплю рассудка, чтобы больше не допустить на своих руках крови ребёнка.
«Я хотел сводить его на выставку, посвящённую Стартреку. Она наконец снова открылась»
Он не стал ничего добавлять, раздражённо закатив глаза на приподнятую бровь Кон-Эла. Джейсон не собирался объясняться перед этим мальчишкой.
«Я что-то слышал об этой выставке и его желании туда пойти. Но почему сейчас?»
Он серьёзно? Нет, он что, серьёзно? Конечно, Супербой не терял никого важного, у него и не было никого, но Джейсон не думал, что он–
«Пожалуйста, скажи мне, что ты не собирался отвлечь его от годовщины, Джейсон. Я уверен, ты знаешь лучше»
«А что ты вообще об этом знаешь?»
Если мальчик-клон думал, что он испугается его взгляда, то он крупно ошибался. Джейсон был воспитан чертовым Бэтменом.
«Видимо, побольше тебя. Тим лелеит своё горе как собственного ребёнка. Его нельзя просто...просто отвлечь от него, черт возьми. Неужели ты не пробовал поговорить с ним о ваших чувствах? Ты ведь тоже потерял мать, нет?»
Джейсон проигнорировал один укол за другим, не позволяя своей маске раздражения дрогнуть. Кон-Эл нихрена о нём не знал. И, может, он знал что-то о Тиме, но явно недостаточно, чтобы судить их отношения.
Даже если они, оказывается, были достаточно близки, чтобы обсуждать прошлое всей семьи, а не только Робина. Джейсон не знал, как относиться к этому факту. Они все были параноиками, это была часть воспитания. И Тим был одним из тех, кто прятал своё прошлое как китайский дракон свою жемчужину.
Супербой был прав, его нельзя было просто вырвать из горя. Он бы только прыгнул в него ещё глубже, когда остался бы наедине с собой снова. Джейсон был эгоистом, если думал, что сможет как-то повлиять на это.
Но, кажется, у Тима был кто-то, кто мог бы повлиять.
«Раз ты считаешь, что знаешь лучше, я оставлю его на твоё попечение, – он старался, чтобы это звучало как одолжение Кону и проигнорировал чужую высокомерную усмешку, – но если ему станет хуже..»
«Прибереги свои угрозы для кого-то, кто достаточно глуп, чтобы поднять руку на искренне восхищающегося им ребёнка»
Джейсон сдержал рычание. У этого мальчишки было слишком много веры в себя.
«Я хочу напомнить, что у меня есть криптонит и я знаю твой адрес»
«Да, ну, у меня есть тренировки моего Робина, и я не боюсь тебя, Джейсон. Ты не сделаешь мне больно так, как это делают его слезы, есть у тебя криптонит или нет»
И с этими словами Супербой улетел, как будто только что не сбросил чёртову словесную бомбу, неся Тима так, как, должно быть, делал это уже сотню раз. Тот даже не дернулся, продолжая полудремать у него на плече.
Джейсон издал нервный смешок, стараясь не смотреть им в след. Кон-Эл, очевидно, достаточно заботился о состоянии своего Робина, чтобы защищать его даже от Летучих Мышей. Это он мог одобрить – Тиму был нужен кто-то такой в жизни.
Когда спустя пару дней Тим невзначай протянул ему два билета на выставку, сказав, что Джейсон может присоединиться к нему, Кону и Барту, он издал ещё один неловкий смешок. Трое подростков-задротов на выставке, посвящённой сериалу? Сторожить больного Демиана было бы спокойнее.
(Он всё равно пошёл, взяв с собой Роя для баланса. Это было плохим решением, потому что в итоге к ним присоединились Дик и Кори, а следом Стеф, Демиан и в какой-то момент Кэсс, но, по крайней мере, это было весело. И он готов поставить свою порцию воскресных вафель Альфреда, что в какой-то момент голубки убежали целоваться за угол. Может, у Кэсс даже найдутся фото доказательства)
_______________________
Кэсс знает, что она не разбирается в романтике, не так, как другие. Она видит влечение и интерес в движениях чужих тел и взглядов. Она знает, как должны выглядеть "бабочки в животе", рассеянность внимания во время влюблённости, чувство безопасности, которое она вам навязывает.
Она не чувствовала это на своём опыте, не так, как другие. У неё не было неловкой первой влюблённости, о которой Тим и Дюк рассказывают с неловким хихиканьем, вспоминая о своих девушках. Стеф всегда пихает Тима в бок во время таких вечеров, но на её лице всегда улыбка.
Кэсс знает, что ей нравится Стеф. Не так, как ей нравится Тим, Дюк или Джейсон, или другие девочки в балетной школе, куда она ходит. Что-то в её жизнерадостной улыбке или смехе, который Джейсон сравнивает с мультяшными злодеями, заставляет её чувствовать радость. Нет бабочек в животе, но есть комфорт. Безопасность, которая вызвана не только гормонами, но и верой.
Ей нравится, в каком темпе они идут, что Стефани даёт ей время и место. Ей нравится, что как и во многом другом, её новая семья принимает, что она не понимает этот мир так, как они. У неё нет опыта или нет потребности в определённых вещах. Её девушка не дарит ей пышных букетов и не водит в кино или дискотеки, но она может отдать ей свой тайный запас Поп-Тартс или держать за руку, пока они гуляют по лабиринтам переулков Готэма на рассвете, когда давно должны спать.
Ей нравится, что её любят так, как ей это подходит. И ей нравится, что парень её брата пытается делать так же.
«Умоляю, Кэсс, ты моя последняя надежда. Я не спрошу Дика, это будет предательством, а Джейсон...ну, это Джейсон»
Кон-Эл морщится, испытывая что-то среднее между раздражением за Тима и за себя. Кэсс сдерживает улыбку. Она знает, что Тим простил Джейсона давно, и что никто другой больше на него не злится. И она будет защищать честь своего старшего брата, но приятно, что есть кто-то, кто защитит другого её брата.
«Выглядит приемлимо. Ему понравится»
«Только "приемлимо"? Черт, это должно было быть хотя бы хорошо. Он заслуживает куда больше хорошего, особенно прямо сейчас»
Она кивает, беря смуглую ладонь в свою. Нечеловеческие голубые глаза смотрят на неё с той же тоской, какую она видит в зеркале. Их не было рядом, когда Тим в них нуждался. У всех были...дела или обстоятельства, но это не отменяет того факта, что он остался один. Кэсс не знает, как передать то, как она рада, что он больше не, но сжимает чужую ладонь крепче и надеется на понимание.
«Он устал. Тяжело испытывать радость. Твой подарок хороший, но Тим не может по-настоящему радоваться. Ещё рано»
Кон безучастно хмыкает, его взгляд потерян где-то далеко. Она догадывается, где. Все они имеют привычку винить себя во всех бедах.
«Ты хорошо справляешься. Помогаешь. Он радуется, когда ты рядом. Ему спокойнее. Ты.. Ты даришь ему покой»
«Думаешь, ему лучше рядом со мной?»
Она не знает, как передать словами, что иногда Тим кажется мёртвым, когда забывает, что Супербой вернулся к жизни. Не так, будто его тело остыло, а они забыли погрузить его в гроб, но так, будто его душа больше не здесь. Она в чужом гробу, в компании чужого тела.
Она не знает, какое слово подобрать, чтобы описать, как он меняется, когда просто слышит повзрослевший голос Суперновы. Не на записи интервью, или видео с боя, или какого-то глупого шоу, которые он ненавидел, но пересматривал, в отчаянном страхе забыть. Голос самого Кона, живого, настоящего не искажённого помехами устройств.
«Определённо лучше, чем с Джейсоном»
Они хихикают, игнорируя странный взгляд Демиана, проходящего мимо. Кон прячет под складки новой, улучшенной куртки самодельную подставку под ключи – символический подарок и громкое предложение – и в последний раз смотрит на неё полными надежды глазами.
«Иди, Кон. Он тебя любит. Ты знаешь. Ты нужен ему рядом»
«Да, – его голубые глаза сияют каким-то не совсем понятным ей блеском, но в теле чувствуется очевидная лёгкость, никак не связанная с тем, что он буквально парит, готовый к полёту, – я его тоже. Ты не представляешь как сильно»
Она знает, что он слышит её «думаю, я понимаю», несмотря на то, что уже улетел. Кэсс улыбается ему в след. Кон-Эл очевидно заботился о своём Робине достаточно, чтобы хотеть остаться рядом всё дольше и дальше.
(Когда тем же вечером Тим будет жаловаться семье на спонтанное предложение Кона съехаться она только улыбнётся в свой горячий шоколад, переглядываясь с Альфредом понимающими взглядами. Они тратят всё время перед патрулированием на то, чтобы обсудить плюсы и минусы разного жилья по всему городу, включая Метрополис и границу между ним и Готэмом. Доходит до того, что Красный Робин бормочет о характеристиках жилплощади и затратах на перевозку даже во время преследования бандитов, чем доводит их до тремора)
_______________________
Кто бы что не говорил, но Демиан ценит своего самого младшего старшего брата. По крайней мере сейчас, когда он больше не видит опасности для себя в каждом члене семьи, и не ждёт наказания за любую серьёзную ошибку, он может признать себе (и всё чаще в слух), что ошибался по поводу Дрейка с самого начала. Он хороший боец, великолепный стратег и приличный брат.
Это не отменяет того факта, что у него паршивый вкус в свиданиях. Стефани является исключением, доказывающим правило, потому что она ужасна и великолепна одновременно. Мнение Джона, а не его.
Так вот, Стефани была бы хорошим партнёром для Дрейка, но как друзья они работают лучше, он это признаёт. Сандсмарк даже не была мимолетным увлечением, скорее вспышкой горя. Редкие интрижки в год его хаотичной беготни по Европе. Дауд...чем меньше сказано, тем лучше.
Остаётся глупая, трагичная, невероятно глубокая влюблённость его старшего брата в глупого, нелепого и отвратительно трагичного полукриптонца. Который так же глупо паникует в данный момент.
«Коннер, если ты в третий раз испортишь свой галстук, клянусь, я придушу тебя им»
Супернова испуганно смеётся, переводя взгляд с торжества за окном на Демиана и обратно. Криптонцы, как ему известно, не способны испытывать жёсткой нехватки в кислороде, которая сопровождается паническими атаками, но, кажется, этот конкретный собирается оспорить эту теорию.
Демиан подумывает достать блокнот и записать наблюдаемые данные для Дрейка. Он любит собирать всю возможную информацию о биологии криптонцев, чтобы обезопасить своего партнёра (и всю его не малочисленную семью) от любой возможной опасности. Это своеобразный язык любви, который он не может не уважать.
Правда, прямо сейчас эта озабоченность вряд ли сыграет ему на руку. Скорее, Дрейк будет очень зол, что Демиан позволил его жениху страдать ради науки.
«Скажи мне, о чем ты так беспокоишься, чтобы я мог опровергнуть твои глупые, беспочвенные опасения»
Кон-Эл смотрит на него с поднятыми бровями, лицо так и кричит ты серьёзно?? – гримаса, которую Демиан получал всю жизнь с момента появления в Готэме. По крайней мере, это действует, и Супернова перестаёт мерить шагами пол.
«Честно говоря, я сам не знаю, чего именно боюсь. Я знаю, что Тим не..не бросит меня перед алтарём или ещё какая-нибудь такая глупость. Он любит меня, как бы это не было непривычно даже спустя годы»
Демиан пропускает уничижительную нотку в этих словах, чертя схему зала карандашом. Это не его забота – внушать клону, что Дрейк заботится о нём больше, чем драконы о своих сокровищах. Он хотя бы осознаёт, что его неуверенность глупа – в ином случае Демиан бы ударил его за сомнения в своём брате.
«Просто...ты когда-нибудь думал, что вот-вот всё пойдёт наперекосяк?»
Он на секунду отрывается от чертежа, чтобы одарить собеседника самым невпечатленным взглядом, отточенным на его братьях. Кон-Эл издаёт неловкий смешок.
«Да, точно, глупый вопрос. Бэт-паранойя и всё такое»
Он потирает шею, тоскливо глядя в окно. Какая-то малознакомая Демиану девушка бежит, придерживая одной рукой подол платья, а в другой держа свои туфли. Он не хочет знать, что там творится. Его задача на ближайшее время – убедиться, что жених, не являющийся его братом, не сбежит в окно от стресса. Хотя его украшения с встроенным красным светом упрощают задачу.
«Я просто не могу перестать думать обо всех сценариях того, что может пойти не так. На этой церемонии, во время медового месяца, в нашем сожительстве, в целом по жизни. И я не супер-стратег, как Тим, поэтому я, наверно, упускаю миллион возможных вариантов, но даже те, о которых я могу подумать, пугают меня. Пугают больше, чем все суперзлодеи вместе взятые»
Подумав секунду, Демиан откладывает блокнот, уделяя герою перед собой всё своё внимание. Тот, очевидно, замечает это – не может не заметить пристального взгляда – и смотрит в ответ. Глаза у полукриптонца нечеловечески голубые, но прямо сейчас они ближе к грозовому оттенку глаз Дрейка. Как будто предстоящий брак каким-то образом сблизил их духовно ещё больше.
«Ты собираешься расторгать помолвку?»
Кон-Эл давится возмущенным, резким, почти агрессивным Что? Демиан цокает, попрекая его за громкость голоса, и Супернова, не переставая выглядеть раздражённым, переспрашивает: «Какого чёрта, Демиан?»
«Я спрашиваю, собираешься ли ты позволить своему страху перед неизвестным будущим привести к расторжению вашего брака? Потому что, уверяю тебя, если ты разобьешь моему брату сердце после того, как вы поклянетесь друг другу в вечной верности перед жалкими, но всё ещё существующими богами этого мира, то ты никогда не найдешь покоя, ни на этой Земле, ни на других, до конца своего никчемного существования»
Возможно, это самое большое количество слов, которое Демиан сказал Коннеру за всё время их знакомство, но вряд ли этот факт больше всего заботит его прямо сейчас. Он хочет быть уверен, что правильно донёс мысль.
На лице полукриптонца проносится десяток эмоций, пока он не останавливается на грустной уверенности. «Знаешь, когда Тим пожаловался, что ты стал слишком защищающим, я не очень ему поверил»
Демиан не удостаивает этот комментарий внимания, не отвлекаясь от того, чтобы удержать Кон-Эла взглядом на месте. Он ещё не закончил.
«Какого публичного скандала ты не боялся бы из-за своего прошлого, Дрейк всё это решит для тебя. Я уверен, что он даже сможет привлечь к этому твоего псевдо-отца, если будет необходимость, – он поднимает руку, не давая себя перебить, и подавляет довольство, вызванное надутыми губами полукриптонца. Они с Джоном так похожи. – Я хочу напомнить, что вопреки твоему и, иногда, общественности мнению ты не являешься обузой, и Дрейк не изменит своё мнение на твой счёт, если ему придётся разбираться с прессой. Он постоянно делает это для семьи»
«Ну, я не хочу пользоваться его ресурсами без надобности, – Демиан проигнорировал сухое в отличие от вас, которое явно подразумевалось, – даже если он не посчитает меня обузой, я не хочу быть балластом»
«Но ты прекрасно справляешься с этой ролью, – он приподнимает бровь и продолжает, пока Кон-Эл не накрутил себя, судя по загнанному взгляду. – Балласт, в первую очередь, сглаживает влияние внешних факторов. Так же он во многом необходим для более безопасного распределения нагрузки. Разве это не то, что ты делаешь как его напарник?»
«От балласта избавляются, когда он становится не нужен»
Демиан не сдерживается и закатывает глаза на эту уничижительную улыбку, указывая на собеседника кончиком карандаша, подчеркивая своё мнение: «Даже ты, с твоим искажённым суперсилами понимаем полётов, должен признать, что летать на воздушном шаре без балласта небезопасно»
Коннер переминается, явно всё ещё не убежденный. Демиан, честно говоря, уже подустал от этих проникновенных речей. Ричард и Дрейк будут должны ему так много услуг. Может, он заставит их уговорить отца на новую кошку. Или чтобы они убрали слежку с квартиры Джона в Метрополисе.
«Ты слишком умён, чтобы быть просто Мускулами для его Мозга, но и мы находимся не в мультфильме. Ты, Кон-Эл, нечто большее, чтобы не говорили таблоиды. Ты Супербой для его Робина, – и как же легко эти слова даются теперь, когда его понимание их смысла не искажено завистью, страхом и кровавыми традициями, – и это не изменится только потому, что вы даёте гражданские клятвы, а не как мстители. Ты меня понял? Ты остаёшься его подстраховкой и главным помощником, а Дрейк остаётся твоей опорой и инструкцией к действию. Так было и так будет»
Ответ криптонца – наверняка слишком эмоциональный, черт, Демиан надеется, что его тушь водостойкая – прерывается радостными криками на улице и чьим-то громким стуком в дверь. Джейсон просовывает голову в проём, на его лице акулья улыбка: «Что вы здесь сидите, придурки? Всё вот-вот начнётся. Главный герой уже заждался»
Они в прямом эфире наблюдают за тем как Коннер Лютор-Кент преображается в Супернову, словно стряхивая с себя пыль неуверенности и страха. Демиан довольно хмыкает: вот что он имел в виду. Его брат заслуживает лучшего партнёра из всех возможных, и, может быть, этот конкретный ему всё таки подходит.
Ричард плачет, когда женихи начинают зачитывать свои клятвы – что неудивительно, потому что он плачет даже на дешёвых мелодрамах. Джейсон тоже плачет, и Демиан растерянно передаёт ему салфетки, которые Кассандра достала откуда-то из подола своего платья. Стефани не переставала проливать слезы с неопределённой периодичностью с самого начала церемонии. Даже Альфред и Отец, кажется, прослезились. Он старается не думать о том, что у него самого немного плывёт зрение, потому что это было бы глупо – плакать из-за каких-то сентиментальных слов. В конце концов, это не предсмертные речи, а совсем наоборот.
Дрейк смотрит на своего жениха с таким огромным обожанием, что Демиан, наконец, приходит в себя. Это нелепейшая картина. Кон-Эл запинается под этим взглядом и забывает слова, очевидно импровизируя на ходу и вписывая в речь ненужные несмешные каламбуры, и Дрейк всё равно улыбается, будто тот подарил ему солнце. Или словно он и есть Солнце.
Всё ужасно трогательно и глупо, и, очевидно, Кон-Эл заботится о своём Робине больше, чем он боится неизвестности или общественного мнения. Демиан отворачивается, когда Константин заканчивает свою речь покашливанием курильщика и под крики гостей молодожёны наконец целуются. Это слишком эмоционально для его глаз.
(Он всё равно задерживается на этой сцене позже, разглядывая фотографии со свадьбы. Снятые разными гостями с разных мест, с какого ракурса не посмотри, эти двое выглядят невероятно счастливыми в ту секунду)
(Конечно, никто не должен удивляться тому, что свадьба с участием печально известной элиты печально известного города заканчивается террористическим актом)